юрий альбертович розанов

Он был старше всех – после того, как ушли – кто-то из жизни, а кто-то в сторону от профессии – комментаторы старшего поколения: Евгений и Борис Майоровы, Дмитрий Рыжков, Владимир Маслаченко.

Рыжков и Евгений Майоров, мастера хоккейного репортажа союзной поры и первых послесоветских лет, стали его «тренерами» в профессии. Людьми, которые поставили в состав уже готового внутренне, полностью созревшего комментатора. Ему требовалось только освоить технологические рамки нового ремесла. Осмотреться на месте работы.

Он дебютировал на хоккее. 2 ноября 1996 года провел свой первый репортаж – с матча «Динамо» – «Ак Барс». Первый эфир он сам позже опишет как опыт шока, даже – клинической смерти. Это очень точно, поскольку за этим провалом в собственное молчание, муку появления слова, в тишину, наполненную шумом, последовало его рождение в профессию, как за смертью следует рождение человека в вечность.

Обстоятельства того первого эфира позже вспоминали в связи с каким-то авралом, почти форс-мажором: Розанова бросили в эфир будто человека, не умеющего плавать, в воду. Но быстро стало понятно, что Юра – не «плывет», а уверенно выплывает. Рассказывали, как в разгар репортажа со студией связался руководитель спортивной редакции тогдашнего «НТВ-Плюс» Алексей Бурков и заметил, что «молодой» звучит неплохо, и его опытному напарнику можно брать больше пауз, давать Юрию больше слова.

Теперь многие помнят Юрия именно как голос нашего хоккея – голос взволнованный, заинтересованный, как бы норовящий взлететь вверх, на высокие ноты. Голос очень молодой. Недаром он стал постоянным комментатором молодежных чемпионатов мира по хоккею. Турниров, которые традиционно стартуют под Новый год, а финишируют – в первые январские дни. Новогоднее, не знающее отдыха телевидение, – это любимые советские комедии и многие часы эстрадных номеров. А для спортивного болельщика – в первую очередь молодежный хоккей и голос комментатора Розанова. Потому его так ждали, потому он так прочно связался в сознании зрителя с предвкушением и переживанием главного праздника в году. За финал Молодежного чемпионата мира-2011 Юрий и получил свой ТЭФИ в номинации «Спортивный комментатор. Ведущий спортивной программы».

Можно сказать со всей определенностью: Юрий Розанов позволил комментаторам XXI века чувствовать, что они делают одно дело со своими легендарными предшественниками из другой, казалось бы, эпохи. Юрий связал собой поколения и обеспечил неразрывность – и нашей профессии, и, в конечном счете – всего отечественного спорта. После его ухода минутой молчания почтили память комментатора и Континентальная хоккейная лига, и российская футбольная Премьер-лига. Уже одно это, как подметил комментатор Денис Казанский, дает представление о масштабе фигуры Розанова.

Герои нашего прошлого были людьми из его жизни. Юрий перепробовал себя в детстве едва ли не во всех игровых видах спорта, а одним из них – шахматами – увлеченно занимался до последних дней, увлеченно сражаясь с невидимыми сетевыми мастерами или компьютерной шахматной программой. А в футболе его детским тренером был Алексей Водягин, полузащитник легендарной «команды лейтенантов» – послевоенного ЦСКА. Для нас – черно-белая кинохроника и зернистое нечеткое фото с желтого газетного листа, для Юрия – подлинная жизнь в цвете, запахах и ощущениях.

Пока жизнь готовила его к комментаторскому призванию, она водила его кругами, подчас очень далекими от спорта: со своим неоконченным высшим техническим образованием он пробовал себя в разных научных институтах, «кое-что немножко строил», как сам он уклончиво вспоминал. Это были точные науки – чтобы он понял, что они – точно не для него. Но Юра кое-что взял из этого опыта и всю жизнь, например, великолепно считал. Склад ума, возможно, имел и не математический, но упражнениями арифметики приученный к молниеносным вычислениям. Поэтому Юрий с такой легкостью ориентировался в любой системе соревнований, мгновенно конструировал в уме и речи любой турнирный расклад.

Память, начитанность, эрудиция. Розанов имел уникальное свойство впитывать и усваивать информацию отовсюду. Он был ее, как бы сейчас сказали, облачным хранилищем. Хотя интернета в пору его молодости не существовало. Когда в 1996-м он оказался среди участников футбольной викторины, организованной телеканалом ОРТ, переиграть его было невозможно. Хотя ввязался он в эту викторину едва ли не по мальчишескому наитию, «на слабо» (он с детства не любил, когда его таким образом пытались провоцировать) – в теплый денек, в кругу друзей на берегу Останкинского пруда, над расстеленной поверх молодой травы газетки со снедью.

Победа в викторине, плодом которой – поездка на чемпионат Европы-1996 – он не мог воспользоваться из-за проблем с загранпаспортом, стала его последним творческим испытанием. Поехал бы в Англию – остался бы, возможно, всего лишь веселым спортивным эрудитом. Но именно потому, что в очередной раз вышло «мимо» – он и попал в самую точку: Виктор Гусев посоветовал своему коллеге Василию Уткину, проводившему конкурс спортивных комментаторов, обратить внимание на самобытного 35-летнего героя, который к тому времени еще искал себя в жизни.

И Юрий Розанов пришел в профессию готовым, с полными карманами знаний, с опытом жизни. И того, о чем он мог рассказывать, и выразительных средств к этим рассказам у него уже было – «вагон и маленькая тележка», одна из его любимейших присказок. И в работу он просто ушел – жить. Благо, дом Розанова расположен в десяти минутах ходьбы от Телецентра, на Останкинской улице. В этой работе, ставшей его судьбой и жизнью, он был и «жаворонком», и «совой». В комнате 8-16 ты мог застать его и ранним утром, и попрощаться с ним там же самым поздним вечером. Под неизменный аромат растворимого кофе, крепко заваренного в огромной кружке. Черного, как шайба. И горячего, как лед под коньками. Под бормотание всех находившихся в комнате телевизоров с разными спортивными трансляциями. Он за всем следил и во всем разбирался. Он буквально мог комментировать все – от стрельбы из лука до шоссейных велогонок, что с блеском и показал во время Лондонской Олимпиады-2012.

Быстро схватить суть, метко сформулировать, передать зрителю и слушателю чувство знания, полного информационного контроля, но без бравирования эрудицией, без насмешливого самовозношения. Наполнить эфир уникальной речью, самобытными образами – вот слишком неполный список умений комментатора Розанова.

А за эфиром, а не под камеру, а у выключенного микрофона он бывал очень, даже слишком чувствительный. Его глаза могли выражать неподдельный испуг, подчас от никчемных бытовых пустяков. Ему было искренне интересно и важно не только говорить, но и слушать другого человека. Он был всю жизнь влюбленным. Такими робкими бывают от чувств юноши в двадцать. Он был размашисто щедрым, и сумма его чаевых легко могла превысить саму стоимость услуги.

Дяденька был человеком не без слабостей и мог влипнуть в историю. В этом – его парадоксальное умение быть тем самым младшим братишкой, оставаясь и старшим товарищем.

Жизнь очень благосклонна к зрителю: она оставила ему память о работе Юрия Розанова, сокровища его фраз, голоса, неразрывных моментов спортивного события с неподражаемым комментарием к этому событию. Все это – в нетленных хранилищах видео и звука. Но люди, знавшие его, жившие рядом, потеряли человека целиком. Понять это можно, лишь обратившись к личному опыту самых больших в жизни потерь.